Нет в России семьи такой…

Когда на сцене блистает человек, олицетворивший эпоху, в зале возникает ощущение праздника: Российский центр науки и культуры в Праге принимал Василия Ланового. И этим всё сказано.

Зрители аплодировали великому актёру все как один, стоя: восьмидесятилетний Лановой пел песню из кинофильма “Офицеры”, песню-гимн о великой народной жертве ради Победы.

Её автор —  Евгений  Агранович в октябре 1941 г. добровольцем ушёл на фронт с третьего курса Литинститута им. Горького. Следом со студенческой скамьи МИИТа ушла на войну его сестра,  Галина Агранович. В 1945 г. Евгений братался на Эльбе с союзниками. Кожаная куртка американского летчика с боевыми наградами советского офицера после смерти поэта, прозаика, сценариста, скульптора Евгения Аграновича  передана в павильон бардовской песни на ВДНХ в Москве.

Галина Агранович с войны не вернулась: погибла 17 января 1945 г. при переправе через Вислу. Её имя внесено в Книгу Памяти погибших и пропавших без вести во время Великой Отечественной войны.

Александр Агранович, младший брат,  после противотанкового училища успел “понюхать” войну в 1945 г. И только 66 лет спустя разыскал могилу сестры. На обелиске мемориального кладбища советских воинов в польском Радоме появилась табличка: «Галина Агранович, старшина медицинской службы 1921-17.1.1945». Сколько раненых медсестра вынесла с поля боя за четыре года войны – не счесть.

И как бы сама собой сложилась строка “Нет в России семьи такой, где б не памятен был  свой герой…”.

Александру Ильичу исполнилось 88 лет. В литературной среде он известен как Александр Левиков, взял фамилию матери, скончавшейся в эвакуации в первый год войны.

По мнению коллег из “Литературной газеты , которой он служил “верой и правдой” больше двадцати лет, Левиков и в мирной  жизни остался отважным воином. Главной чертой его характера называют гражданскую смелость: “с ним было нелегко – слишком он был бескомпромиссен, горяч, вечно одержимый какой-то новой идеей, мелочи жизни мимо”.

Из-за статей “неистового Александра”,  трижды лауреата “ЛГ” (“неистовым” коллеги называли его в глаза и за глаза) – газете сменили двух цензоров. Но “по следам” выступлений “ЛГ”, в том числе и его ……… сверху принимались серьёзные решения, чтобы вывести страну из застоя.

В подцензурные времена, когда многие молчали, боясь лишиться работы, возможности печататься и даже “жить под крышей дома своего”,  Левиков не только просвещал умы, но, по выражению, своего коллеги писателя Бориса Камова, позволял себе преподавать властям уроки “экономической грамотности” при социализме. “Как ему удавалось то, что удавалось немногим, не пойму до сих пор. Думаю, слова песни “смелого пуля боится”… имеют к нему отношение. И несут в себе кармический смысл. Кроме дара предвидения природа наделила Левикова поэтическим даром”.

“Где сон и явь переплелись кошмарами, кому нужно дыхание моё. Слепцы сцепились. Новые со старыми. Предчувствуя, кружится вороньё”.

Написанное в 1993 г. читается про сегодня. Как звуковая дорожка эпохи – стихи несут печать чёрно-белого времени. Великого, неповторимого и в чём-то  сволочного времени. Но это можно сказать о любой эпохе, начиная со Всемирного потопа…

Поэтический сборник “Светотени” – последняя из десяти книг Александра Левикова – был представлен в чешском отделении “Пен-клуба” в Праге и Доме Русского зарубежья им. Александра Солженицына в Москве.

Не одно поколение отечественной журналистики в прошлом веке утешало себя иронической байкой: “Советская журналистика развивается со скоростью двух намёков в год”. В подцензурные времена исключением была разве что “Литературная газета”. Баснословного тиража – 6 миллионов подписчиков, добровольных! На фоне газет, поддерживаемых «обязаловкой», она добилась успехов злободневностью обсуждаемых тем и мастерской подачей.

Но будучи в чести у читателей, “Литературка” не вызывала, мягко говоря, любви собратьев по перу. Считалось, что ей “витрине свободы в стране советов для Запада», дозволено  было больше, чем остальным. Назначая профессиональные награды и премии, журналистское начальство  литгазетовцев не жаловало. В конце концов оно “заметило” Александра Левикова. Да и как было не заметить, если сам “великий главный редактор”, как его величали, Егор  Яковлев  в статье, опубликованной “Общей газетой” в Москве и перепечатанной в Нью-Йорке, определил: “Не встретишь, пожалуй, газетчика, который в 60-80 е гг. не знал бы Сашу Левикова. Множество статей, книги принесли известность не только ему, но и тем изданиям, с которыми он сотрудничал. Строки нашего журналистского гимна (“Трое суток шагать”)…- это тоже он, Левиков”.

Егору Яковлеву Левиков был ровесником, он мог назвать его Сашей.

Лидия Графова, единственная из отечественных правозащитников, номинированная на Нобелевскую премию мира, представляя Александра Ильича нынешним читателям “ЛГ” подметила интересный парадокс. “Писатель, поэт, публицист, экономист, юрист – не определить одним словом его путь. Александр Ильич был старше многих из нас, все мы почитали множественность его талантов и бескорыстную отзывчивость, но в тоже время относились к нему чуть снисходительно, наивный Дон Кихот…”.

Наверное, это качество натуры помогает ему, несмотря на такой уважаемый возраст, работать, по-детски  радоваться жизни и ввязываться в бой, когда наталкиваешься на несправедливость”.

Сам Александр Ильич свидетельствует о себе и своём окружении, что они не просто “жили-были”, но  ощущали себя счастливыми, ценили бескорыстие в дружбе, неистово “вкалывали”, не унывали от безденежья, презирали и высмеивали жалких правителей, гордились Родиной, уважали отцов и не боялись за детей…”.

Дай Бог каждому из нас ощущение такой полноты сознания исполненного долга. На склоне лет, в свои 88, Александр Ильич полагает вершиной своей судьбы публицистику и связывает с ней сегодняшние будни. Коллектив редакции, присоединяясь к близким Александра Ильича и почитателям его таланта, желает ему здоровья для завершения книги судьбы.

«Гимн журналистов»

Слова – Александр Левиков (Александр Агранович), музыка – Вано Мурадели.

Человек над картою затих,
И его по-дружески поймёшь:
Сердцем он уже давно в пути —
Новый день, куда ты приведёшь?
Там, где караван тревожит редкий
Сердцем напоённые барханы,
Где проложат трассы семилетки,
Мы с тобой поедем утром рано.

Трое суток шагать, трое суток не спать
Ради нескольких строчек в газете:
Если снова начать, я бы выбрал опять
Бесконечные хлопоты эти.

И о том, что дал рекорд шахтёр,
Что пилот забрался выше звёзд,
Раньше всех расскажет репортёр,
От забоя к небу строя мост.

Он с радистом ночью слушал вьюгу,
Вёрсты в поле мерил с агрономом,
Братом был, товарищем и другом
Людям, накануне незнакомым.

Правде в жизни верные во всём,
Этой правды негасимый свет
От своих блокнотов донесём
До потомков через толщу лет.
Куплены в дорогу сигареты,
Не грусти, любимая, родная:
В путь зовут далёкие планеты,
Но пока я близко улетаю.
Песня из кинофильма «Офицеры»

Слова – Евгений Агранович, музыка – Рафаил Хозак

От героев былых времён
Не осталось порой имён.
Те, кто приняли смертный бой,
Стали просто землёй и травой…
Только грозная доблесть их
Поселилась в сердцах живых.
Этот вечный огонь, нам завещанный одним,
Мы в груди храним.

Погляди на моих бойцов —
Целый свет помнит их в лицо.
Вот застыл батальон в строю…
Снова старых друзей узнаю.
Хоть им нет двадцати пяти,
Трудный путь им пришлось пройти,
Это те, кто в штыки поднимался как один,
Те, кто брал Берлин!

Нет в России семьи такой,
Где б не памятен был свой герой.

И глаза молодых солдат
С фотографий увядших глядят…
Этот взгляд, словно высший суд,
Для ребят, что сейчас растут.
И мальчишкам нельзя ни солгать, ни обмануть,
Ни с пути свернуть!